Сказка об озере Свибло

Народ уходящий в крушении света
Трагедии не узнает.
Всевышний рыдает на кладбище лодок,
А лодочник песню поет.

Давным-давно, в глубокой древности, жили в окрестностях озера Свибло пле­мя Ливов и племя Свевов. У царя Свевов была прекрасная дочь. Красою и ла­сковым нравом она покоряла не только соплеменников, но и жителей далёких стран. А полюбила она могучего Лива их соседнего племени. Только появил­ся в их местах Немец. Не жаловали его ни девушка, ни её отец. Но, делать нече­го, просто так не откажешь: и задал царь трудную, почти неразрешимую задачу поклонникам. Кто, мол, мост через озе­ро Свибло за одну ночь построит, тому в жены дочь его и достанется. В ночь на озере послышались крики, плеск волн, стук камней и гул рабочих орудий. Бро­сившись на шум, царь увидел, что кроме немца никого на озере нет, и будто неви­димые черти бросали в озеро камни. Уже половина каменной гряды была готова, да на счастье, закричали петухи - и все замерло. А на берегу появился огромный валун. Как раз там, где руководил чер­тями приблудный немец. Перекрестил­ся царь в ужасе и с благодарностью Богу, что тот избавил его и его дочь от незва­ного нечистого. А на радость ему нео­конченный мост остался на месте. Озе­ро, разделявшее свевов и ливов, пере­городил Чертов мост. И ливы ушли из своих жилищ к Балтийскому морю. Там они обосновались и назвали свои но­вые земли - Ливонией. Влюблённый же Лив, женившись на прекрасной царевне, стал править своими старыми землями. А царь свевов назвал озеро «Свеблом», или «Свей-Ливским».

Ливы

Сказка, которая в вариациях была за­писана в разных регионах псковско-латышско-белорусского пограничья, го­ворит о том, что устная народная тради­ция сохранила какие-то события, про­изошедшие на самом деле. Что может в сказке быть правдой, а что для красно­го словца наросло при последующих пе­ресказах? На территории Латвии в древ­ности на самом деле жили ливы (латыш. līvi или lībieši, лив. līvlizt, др.-рус. либь) - финно-угорский народ. Появление в регионе Балтийского моря финно-угорских племён традиционно относят к 3-ему тысячелетию до н. э. По словам Генриха Латвийского, ливы платили дань полочанам аж до ХII века. Начиная с конца ХIII века, уже немецкие хроники рассказывают о ливах на Дви­не. Ливы были смелыми и сильными воинами. Враги обви­няли их в хитрости и коварстве, но на то они и враги. Нача­лась христианизация, ассимиляция, преобладание культуры приезжей знати. Кстати, именно навязчивое миссионерство немецких католических орденов на этой территории могло посодействовать в сказке увековечению образа «немца».

Свебы

Еще в 2000-1500 годах до нашей эры начался процесс от­теснения финно-угорских племён к северу современной Латвии. Судя по сказке, в нашем случае это были - Свевы, или Свебы(лат. Suevi, Suebi). Так называли в I веке до н. э. - II веке н. э. жителей бассейнов Эльбы, Майна, Неккара, верхнего Рейна. Во времена Тацита на востоке Свебеи упо­минались праславяне венеды, эстии и певкины (бастарны). Последние тоже относятся к родичам славян. Потомками свевов были, по-видимому, и алеманы, они же швабы. Зна­чительная часть населения Свебеи приняла активное уча­стие в этногенезе славян. Свевы, аланы и вандалы рассели­лись даже в Испании.

Тацит считал свевами все племена между Дунаем и Бал­тийским морем, которое он так и называл - Mare Suebicum - Свевское море. Древние названия расползлись по карте, а то и исчезли. А морской топоним Свев(6)ло остался в чере­де загадочных имён озер и рек межморья, гряды гор, с кото­рых текут на север великие реки.

Свибло - сильное, красивое озеро

Местные жители иногда рассказывают легенды о Черто­вом роге или Чертовом мосте на нем. Это снова о нашей сказке. Можно, конечно, этот удивительный рельеф спи­сать на совесть последнего ледника. Но от жителей дерев­ни Шалаи можно услышать версии, как перешеек был на­сыпан в очень древние времена не то литовцами, не то шведами - не то шапками, не то сапогами.

Сейчас это каменная гряда шириной метров пятнад­цать, поросшая редким лесом, с далеко уходящим в озе­ро плёсом. И неудивительно, что народ, который издрев­ле поклонялся богине плодородия Нерту, или Изиде, как привычнее было её называть древним римлянам, обо­жествлял этот ландшафт.

Все, что было священным у язычников, впоследствии христианизации, если не могло быть приспособлено под храмы, называлось именами нечистиков. А какой храм можно было поставить посреди озера в глуши, где только дубравы и рощи отмечены благочестием древних богинь.

Откуда в Москве Свиблово?

Царей свебы выбирали себе из наибо­лее знатных, из наиболее доблестных вож­дей. Но и цари не обладали у них безгра­ничным и безраздельным могуществом, и вожди начальствовали над ними, скорее увлекая примером и вызывая их восхище­ние, чем насилием и принуждением.

И людей эта земля родила себе под стать. Самым известным однофамильцем или ро­дичем озера стал Фёдор Андреевич Свиб­ло - московский боярин и воевода XIV в. Федор Свибло (Кошка) был сподвижни­ком московского князя Дмитрия Донско­го. Совместно с Фёдором Беклемишем и Фёдором Свибло Иван Собака руково­дил постройкой белокаменного Москов­ского кремля. Одна из башен раньше так и называлась Свибловой. Да что там баш­ня, целый район Москвы Свиблово назван по владениям боярина. Среди его предков числится легендарный герой Ратша.

В 370 году с Рипейских гор, что отде­ляют Поднепровье от Балтики, вместе с Кием, Щеком и Хоривом на Днепр пришли боруссы. Вождём боруссов в то время был некий Кышек (не Кошка ли по-московски?). Его потомок Ратибор известен уже как вождь Поруссов (прус­сов). От этого Ратибора, в просторечии Ратши, и вели свой род и Свибло, и Челяднины, и папа Пушкина Александра Сергеевича. Фамилия Свибло, по вер­сии современных энциклопедий, прои­зошла от старинного слова «свиблый», «швиблый», что в просторечии означало шепелявый, косноязычный. А смешан­ные говоры, цеканне и дзеканне псков­ского пограничья до последнего столе­тия сохранялись в местных деревнях. И этот диалект разительно отличался от говоров московитов.

А в 2009 году стало известно о смерти в Латвии последнего носителя ливского языка. И мы теперь будем помнить о Ли­вах как о старинной исчезнувшей книге. Как о соли, растворившейся в воде дру­гих народов. Камиль Тангалычев сказал по этому поводу: «Миллиардный народ может оказаться песчинкой, если воз­гордится, и горсточка из двенадцати че­ловек - великим народом, если будет сми­ренно сохранять себя до последнего человека». Не сохранил смиренно.

И теперь Ливы нужны нам всем. Как народ-завещание, как народ-назидание!

Светлана Баранковская
Витебский курьер №7 (112)
http://vitebsk-kurier.info/